Философ объясняет, почему взрослеть так трудно

Во время моего выпускного года в колледже, несколько друзей, которые выпустились на год раньше, вернулись на кампус для встречи выпускников. Когда мы пили пиво и смотрели футбол (что-то, что нас не особо волновало, но что-то, что мы чувствовали должны делать ради традиции), несколько выпускников обратились ко мне. «Не позволяй ни одному дню пройти впустую здесь», они сказали мне, «потому что, как только ты выпустишься, всё пойдёт к чертям».

Это был не первый и не последний раз, когда кто-то говорил мне, что колледж будет «лучшими четырьмя годами моей жизни». Что всё станет хуже после окончания колледжа. Что взрослая жизнь ужасна, и что я должна цепляться за свои последние моменты молодости, прежде чем столкнусь с жестоким «реальным миром». В течение нескольких недель до моего выпускного, я была парализована от ужаса, что, если это были лучшие годы моей жизни, и я, конечно, провела их впустую, испытывая стресс и смущение и безнадежно пытаясь выяснить, чего я хочу от жизни. Если это лучшие годы моей жизни, то, на что, чёрт побери, моя жизнь будет похожа дальше?

Как выясняется, жизнь после колледжа не так ужасна, а даже лучше. Я выяснила это, прочитав работы морального философа Сьюзан Нейман, чья последняя книга, «Зачем взрослеть? Подрывные мысли для младенческого возраста», смогла бы заставить любого будущего Питера Пэна пересмотреть смысл взрослой жизни. Я знала, что люблю Нейман со второй страницы, где она ссылается на «Критику чистого разума» Канта, которую мне пришлось прочитать, будучи ещё студенткой, как на «худшую написанную книгу в истории современной философии».

К её чести, Нейман делает философию Канта доступной на протяжении всей книги, так как она использует его труды в качестве стартовой точки для собственных мыслей о взрослении. Её книга приходит к удивительному выводу: Взросление может быть самым подрывным актом.

Нам нравится думать о «взрослении», как о современном явлении — боли взросления из-за первой любви и подростковой тоски и отсутствия малейшего понятия, кем хочешь стать, кажутся уникальными для нашего времени — но на самом деле, основы концепции были заложены ещё в 18-м веке. «Взросление стало проблемой в середине 18-го века, впервые, когда у людей появился выбор профессии, а не кем-то, кем хотели видеть детей их родители», сказала мне Нейман по телефону. Кант и Руссо — философы, на которых Нейман опирается в большой степени на протяжении всей книги — цепко ухватились за эти вопросы. «При всех своих различиях, и Кант и Руссо произошли из, как мы сейчас это называем, семей «рабочего класса», где тот факт, что они получили образование, является своеобразным чудом», объясняет Нейман. Таким образом, «взросление», для них, приобрело особый смысл. «В действительности взросление подразумевает самостоятельную заботу о себе, и это то, что мы на самом деле слишком ленимся и слишком боимся делать».

В эпоху Просвещения, когда нестандартное мышление само по себе было опасно, думать за себя, и, как следствие, взрослеть, было опасно и страшно. (Нейман отметила параллель между нынешней Саудовской Аравией или Китаем, где есть подобные социальные ограничения). Кроме того, как утверждал Кант, правительства также не хотят, чтобы люди взрослели. «Гораздо труднее иметь дело со взрослыми зрелыми гражданами, которые думают самостоятельно, чем иметь дело с самодовольными «коровами», как он их называет, которые просто делают то, что от них ожидается, и которые много потребляют и не задают никаких вопросов», говорит Нейман. «Так что, взрослея мы должны преодолеть двойную проблему: одна приходит изнутри, и это наша собственная беспечность, а другая приходит извне, и это то, что ни одно общество, о котором мне известно, не действует для поощрения взросления».

Добавьте к этому информационно-перенасыщенный мир, в котором мы живём, где намного легче расслабиться и посмотреть эпизод «Семейство Кардашьян», чем попытаться выяснить, не говоря уже о выразить, наши уникальные верования, и вы получите общество полностью инфантильных взрослых. Что, вероятно, объясняет, почему «миллениумов» постоянно обвиняют в задержке роста под названием «задержка взросления».

Это правда, что «миллениумам» нужно больше времени, чтобы достичь этапов, которые мы ассоциируем со взрослой жизнью. Мы дольше ждём, чтобы пожениться, если мы вообще женимся. Мы дольше ждём, чтобы иметь детей (хотя и не так долго, как мы ждём, чтобы пожениться, как ни странно). Мы больше зависим от наших родителей, реже имеем финансовую независимость, и, кажется, «потеряли карту» пути ко взрослой жизни. На данную тему было много написано, в том числе целая книга на тему, почему молодые люди, кажется, «застряли».

На Motherboard: Большая рецессия может искоренить нарцисизм у миллениумов.

В теории Нейман, тем не менее, эти этапы не имеют ничего общего со взрослением. «Взросление не связано с тем, когда вы получаете водительские права, или когда вы можете легально пить алкоголь, или даже когда вы женитесь, или заводите первого ребёнка, или даже когда ваши родители умирают», сказала мне Нейман. «Есть эти наборы индикаторов, которые люди традиционно ассоциируют со взрослой жизнью, и всё же, ни один из них не является доказательством «взросления» в том смысле, о котором я говорю, что на самом деле является самоопределённостью и способностью сохранять достаточно трудный баланс между «является» и «должен быть».

Через «является» и «должен быть» Нейман соединяет наш детский идеализм (каким должен быть мир) и наш взрослый прагматизм (каким мир является на самом деле). Если детство это то время, когда мы видим всё, как оно должно быть, а подростковый возраст это время, когда мы хотим восстать против и переделать всё, что мы видим, то взросление, в понимании Нейман, это способность сбалансировать оба мира.

По теме: VICE поговорил с философом Славой Жижек

Версия взросления Нейман не то, что может быть навязано вам. Вы должны действительно хотеть вырасти. Человек становится взрослым через такой опыт, как образование и путешествия, чтение и обучение, сомнения в своих собственных убеждениях. Нейман также рекомендует отдыхать от интернета, так как при всей его информационной ценности, он часто отвлекает от настоящего взросления («Если вы проводите время в киберпространстве и смотрите что-то, кроме порно и корейских рэп видео, вы можете много чего получить», пишет она в книге, хотя в следующей главе, она рассказывает о преимуществах отказа от интернета на целую неделю).

Когда вы говорите о взрослении в этом смысле, никто на самом деле не «взрослый» — это постоянный акт балансирования, вечное состояние роста.

В конце книги она упоминает разговор с коллегой, который был потрясён, что она пишет на тему взросления. «Как ужасно», вспоминает она его слова. «Моим героем всегда был Питер Пэн».

Ошибкой здесь является принятие «взросления» за «опускание рук», кто-то, кто сдался, чтобы жить тупой, самодовольной жизнью, пройдя через обычные шаги, принимая обычные мысли, никогда не взрослея, никогда не меняясь. «Но, на самом деле», говорит Нейман, «было бы гораздо более мощным, если бы все решили: «Мы работаем над взрослением. Мы хотим быть самоопределёнными взрослыми, а не детьми, которые закрывают свои глаза».

Нет ничего особенно соблазнительного в идее зрелости, как её представляет общество, но в версии Нейман, взросление становится взрывом. Боль взросления нашего поколения не так уж отличаются от той, что переживало поколение Канта, или Руссо, и как и они, мы тоже можем повзрослеть.

Следите за сообщениями Арриэль Пардес на Twitter.