Как я научилась не волноваться и любить своё пузо

Сейчас полные женские тела как никогда расхваливают мейнстримовые СМИ и модная индустрия. В прошлом году «Sports Illustrated» поместил на свою обложку плюс-сайзовую модель Эшли Грэм, этот редакторский ход получил широкий резонанс. Также там недавно засветилась ещё одна популярная и фигуристая модель, Хантер Макгрэди. Dove уже давно присутствует в движении, показывая «настоящие» тела в своих рекламных кампаниях; за ним последовали такие бренды, как Lane Bryant и Aerie.

Я сейчас не могу сидеть на Instagram, не ощущая бомбардировки записями, на которых сексуализируют женские изгибы, плотное телосложение, полноту – называйте это как хотите. В комментариях к этой альтернативной заманухе происходит парад влюблённых смайликов и жидких брызг, которые должны символизировать эякуляцию. В каком-то извращённом смысле мы за это и боролись, разве нет? Однако что-то во всём этом кажется странным. Этот вид боди-позитива вызывает у меня чувство исключённости, потому что большинству тел этих моделей не хватает кое-чего – живота.

Тела, которые я регулярно вижу в «сознательной» рекламе и боди-позитивных кампаниях, как правило, представляют женщин с крупными бёдрами, полными фигурами, большими попами и широкими бёдрами. Всё это нормально. Однако пока мы не присоединяем к этому пиру живот, нам ещё многое предстоит сделать в плане освобождения от проблематичных стандартов женской красоты.

Разумеется, плюс-сайзовые модели действительно существуют – например, Тесс Холидей (которую объявили «первой в мире супермоделью с 22-м размером одежды» на обложке «People» в 2015 году и которая с тех пор становилась лишь более успешной, и вполне заслуженно). Просто их гораздо меньше, чем моделей с пропорциональными бёдрами и заметным прессом. Из-за этого мне кажется, будто я снова не выдерживаю сравнения, но теперь стало хуже, потому что у меня вызывают такое чувство, как будто я должна наконец-то так себя чувствовать.

Свой тип фигуры я называю «вечный седьмой месяц беременности». Раньше, когда мне было ещё не наплевать, все тактики сброса веса, которые я испробовала, оказывались бесполезными в избавлении от пуза. Мои родные тоже отчаянно пытались помочь – на 18-летие мама приобрела мне карточку в Curves, думая, что мне действительно этого захочется. Ирония судьбы, если учесть, что мой тип фигуры в значительной степени определён генетикой, как и большинство других .

Большинство женщин в моей семье также принадлежат к комитету выпирающих пуз. Но это никогда не мешало мне винить себя за живот – я готова признать, что, даже приступив к принятию боди-позитива и собственной фигуры, я всё равно тайком хотела избавиться от одного – от своего пуза. Это был альбатрос, висевший у меня на талии. Я ела только киноа и капусту и задавалась вопросом о том, почему оно никак не оставит меня в покое.

Я всё равно пыталась спрятать свой живот на фото. На его основе я создавала целые прикиды. Я осознала, что это поведение нормально, если только гордиться остальными частями своего тела: у всех нас есть что-то, что нам хотелось бы изменить, какими бы уверенными мы ни чувствовали себя во всём остальном, верно? Однако после дальнейшего самоанализа я осознала, почему у меня буквально в печёнках сидит именно моё пузо: лишь оно не давало мне выглядеть как те неизбежные плюс-сайзовые тела, которые попадаются на каждом шагу с начала этого десятилетия. Я должна была любить своё тело, но всё равно была «неправильной» толстушкой.

Сара Мёрнен, социальный психолог и профессор гендерных исследований из Кеньон-колледжа в Огайо, изучавшая сексуализацию женщин последние 25 лет, заявила, что считает, что «боди-позитив» на самом деле не возвышает полные тела. Вместо этого он возвысил то, что она называет «фигуристый идеал», достаточно полное тело, которое является полным именно там, где нужно. «Главное в фигуристом идеале – это сексуальность», – объяснила она.

Проблема заключается в том, что эти фигуристые тела часто рекламируются как прогрессивный шаг вперёд для женщин, одновременно успешно исключая такие типы фигуры, как мой (а также многие другие). Это не значит, что мы должны перестать продвигать эти тела – где-то до последнего десятилетия мы практически всегда видели по телевизору и в журналах подтянутый идеал-«жердь».

Было бы хорошо видеть ещё больше инклюзивности, и эта инклюзивность должна исходить от нас, от женщин, не вписывающихся в этот типаж плюс-сайзовых моделей. Он не может исходить от компаний, которым нужно продавать некий товар, или изданий, пытающихся быть сознательными. И хотя некоторые могут заметить, что сексуализация пуза (или любого другого «нежелательного» аспекта женского тела, который нам сегодня не рекламируют) так же проблематична, остаётся фактом то, что нам нужно глубже задумываться о том, как мы отличаем сексуальную объективацию и эмпауэрмент.

Мы не можем ощущать стыд, когда хотим быть желанными, и нет ничего плохого в том, чтобы хотеть сексуального внимания, – я стремлюсь к нему практически всё время. Раньше я пыталась добиться его, силком приведя своё тело к этому плюс-сайзовому идеалу. Я прятала пузо (а также растяжки, целлюлит и волосы на теле), потому что продолжала бояться того, как на них посмотрят мужчины. Это не было эмпауэрментом, потому что я всё равно наделяла силой то, что, как мне казалось, хотели увидеть в моём теле другие. Если бы всё действительно было по-моему, моё пузо было бы гвоздём программы.

Теперь я представляю себя с освобождённым пузом. Мой живот больше не заперт в неволе. Я выставила напоказ своё тело вместе с животом.

Я чувствую себя трахабельной. И мне нравится чувствовать себя трахабельной на собственных условиях. Мне на самом деле положительно начхать, нравится или не нравится людям то, что они видят. Если вам не нравится, то я не пытаюсь с вами потрахаться, так что ваше мнение незначимо.

Разумеется, люди жестоки. Если я и узнала что-то, будучи категоричной женщиной в Интернете, так это то, что вам скажут остановиться и хорошенько поработать, чтобы вам насолить. Но если мы будем работать вместе над поддержкой друг друга, пока они стараются – если мы будем помогать друг другу, показывая свои «нестандартные» тела, – негатив будет исчезать до тех пор, пока все наши тела не станут стандартными.

Следите за сообщениями Элисон Стивенсон на Twitter.