Интервью с группой Die Hard

В один из последних тёплых дней сентября в московском парке им. Баумана прошёл фестиваль Forma – мероприятие «дикое, но симпатичное, и с мотором». На двух площадках-“ракушках” целый день играли представители разных сословий московского андерграунда, и на малой, «фиолетовой» сцене (которая была скорее похожа на наспех сколоченную теплицу из бабушкиного огорода, без единого фиолетового элемента) мы заприметили группу Die Hard. Заприметили, потому что она наполовину состоит из девушек, а музыка их, в равной степени похожая на даб, шугейз и импровизационный джаз, обладает вполне внушительными тестикулами — и, в общем, слушалась в Бауманском парке очень неожиданно и интересно. Некоторое время спустя мы встретились с басистом Die Hard Евгением Акименко и поговорили про преимущества женщин в музыке, гастролях в Австрии и вечеринке в гробовой мастерской.

VICE: При попытке найти информацию о вашей группе, сначала находишь кучу страниц про Брюса Уиллиса и фильм «Крепкий  орешек», а когда, наконец, доходишь до вас, то выясняется, что вы все культовые персонажи, с бэкграундом. Расскажи, как начиналась группа Die Hard.

Евгений Акименко: В 2006 году мы с приятелем придумали такой сюжет, что я должен играть даб, а он должен лабать на гитаре. И мы играли таким образом под драм-машину, но приятель быстро устал, дело встало на несколько лет. Потом мы гастролировали в Питере и нашли барабанщика Костю Федорова, потом на его место пришла девушка Диана, с которой мы играли полгода, а потом за барабаны села, наконец, Оксана — и с ней мы превратились прям в реактивный самолет: если раньше мы передвигались на ощупь, то сейчас уже двигаемся без проблем. А когда для записи альбома мы позвали саксофонистку Женю, то вообще все стало заебись.

А ты специально искал в группу именно девушек?

Да, есть такой момент. И дело не в сексуальной конкуренции – дело в мозгах. Девушка увлечена музыкой, которую она играет, а парень – пришел, сделал свою работу и ушел. А нам нужно взаимоопыление. Особенно приятно работать с девушками, если они отлично владеют инструментами и не качают права. 

А что насчет других проектов? После каждой фамилии в составе группы в скобках значатся еще несколько групп — «Спам-оркестр», Lizzard G, «ПБОЮЛ», Banana Princess – в какой степени Die Hard наследует им?

Ни в какой. Мы в параллельной вселенной. Эти группы можно объединить только по тому принципу, что они в разное время играли на одних и тех же площадках — ну просто потому что мало клубов, в которых могут поставить в расписание такую музыку. Вот и получаются такие стычки: Мы и AWOTT, мы и Usssy. На нас приходят поклонники психоделической музыки, их немного – а менеджерам клуба надо кормить семьи. Вот нас продвигал Вова Терех, легендарная личность, но ему тоже перекрывают кислород, не дают поставить интересные группы в пятницу или субботу

Как вы попали на гастроли в Австрию?
Это довольно любопытная история. У меня была знакомая австриячка, она сейчас играет в группе Just Friends And Lovers, а тогда в какой-то другой играла — и позвала выступить с ними. Мы должны были сыграть три концерта, но не все получилось организовать. Там люди очень расслабленные: они проснулись, причесали лосины, открыли макбуки — и заснули опять, и так до бесконечности. И там так эти концерты анонсировались, что люди нас перепутали с металлической шведской группой Die Hard, и пришли на нее — но остались на наш концерт. Мы, в целом, остались довольны поездкой, хотя она была скорее рекреационная. С другой стороны, мы за один концерт в Австрии, с бесплатным входом, заработали больше денег, чем за год концертов в Москве. А через неделю после нас в Австрии выступала другая группа, в которой играет Оксана, она называлась Love Is. Хорошая была группа, но распалась – девочки поссорились, когда ждали автобус из Праги в Германию.

А ты сам родом из Магадана?
Да, я магаданский. Но я там не играл ничего серьезного. Ну, то есть как — играл, конечно… Году в 1994-ом мы обслушались Sonic Youth и The Breeders и стали искать место под репетиции и концерты. Мы обошли все дома в городе и нашли только одно место — мастерскую, где делали гробы. Там было по колено опилок, лекала для гробов везде, и старенький дедушка, который всем этим заведовал. Кстати, гробы в 90-ые годы были отличным бизнесом. И на Новый год мы устроили вечеринку, позвали друзей, куча панков набилась — и мы разгромили там всё. Окна, двери, аппаратуру, барабанную установку — всё. Мы на той вечеринке даже и сыграть не успели. Но вообще, конечно, музыка ушла с Дальнего Востока, переместилась в другие места.

У вас есть какой-то оптимизм по поводу экспериментальной музыки в России?
Нам хотелось бы увидеть здоровую психоделическую сцену, потому что… не «потому что», а вопреки всему, вопреки обстоятельствам. Вот группа Animal Collective, моя любимая, собирает 18000 человек на концертах — а у нас поди собери 25. Я недавно говорил с одним парнем, он сказал: вот, AWOTT они регулярно выступают, они круты, чуть ли не 7 лет выступают, и вот раньше на них 5 человек приходило, а теперь 25. Говорит, это успех.

Послушать Die Hard можно здесь.

Советуем посмотреть:

Звуковые машины Амазонки

Рейв на Чёрном море

No Sleep Till – Cerebral Ballzy